Новости – Общество
Общество
«Мы стоим на краю пропасти»
Редакция педагогического журнала. Владимир Беликов — крайний справа. Фото: Ренарт Фасхутдинов
На Южном Урале зафиксирован острый дефицит учителей-предметников
6 ноября, 2014 18:02
9 мин
Магнитогорскую систему образования ожидают нелегкие времена — количество и качество преподавателей неуклонно снижается, а число учеников в школах растет. О том, почему самым кризисным станет 2017 год, и о других проблемах российской средней и высшей школы «Русской планете» рассказал главный редактор Южно-Уральского педагогического журнала, доктор педагогических наук Владимир Беликов.
– Давайте начнем беседу с актуального. Неделю назад президент Владимир Путин на встрече с ректорами выступил с совершенно неожиданной идеей — он призвал вузы не брать троечников даже на платные отделения. Вы с такой позицией согласны?
– Мы все внимательно смотрели это выступление на Российском съезде ректоров. Дело в том, что проблема действительно есть. Мы наблюдаем воинствующую безграмотность во всех группах и слоях населения — детей и взрослых, политиков и бизнесменов, рабочих и крестьян, дикторов и обозревателей. Примеры каждый из нас приведет множество. Вот диктор сообщает: «В городе Златоусте за лето рабочие уложили асфальт на площади в 300 тысяч квадратных километров». Вот это Златоуст! Вот это рабочие! На «Первом канале» в программе «Время» от 1 сентября этого года читаю приветствие «Здраствуй, школа!». Безграмотность именно воинствующая, так как ее обладатели не только не стыдятся своих ошибок, но и гордятся ими, и считают «лохами» и «ботаниками» тех, кто действительно образован. Речь молодых людей все больше приобретает характер эсэмэсок. А министерство образования и науки РФ этим летом для спасения положения снизило пороговое значение результатов ЕГЭ по русскому языку до 24 баллов. Простите, это уже не тройка, а законная двойка. О результатах ЕГЭ по математике, физике, химии и говорить не приходится.
Но тот ли выбран метод, чтобы справиться с этой бедой? Тот подход, который был сейчас декларирован, говорит: давайте отсечем всех, кто в школе потерпел неудачу по разным причинам, и вообще закроем им все высшее образование. Даже коммерческое. То есть с ситуацией смиряются, и просто отделяют одну часть общества от другой. Мой коллега по кафедре Леонид Евгеньевич Смушкевич, например, считает, что все это делается абсолютно сознательно. Цель — сэкономить деньги. В России сейчас 80 процентов школьников идут в вузы, а правительству требуется, чтобы миллионы пошли на производство. Механизма, чтобы отсечь лишних, пока нет, поэтому и возникла такая идея. Но ведь репрессивный путь — это не выход. Если нужны рабочие, то надо заинтересовать молодежь, создать такие условия, чтобы она сама выбирала такой вариант карьеры. Не запрещай, а привлеки!
– А как вы предлагаете решать проблему безграмотности?
– Так же, как это решалось всегда — на уровне школы. Нужно качественно готовить настоящих учителей и давать им возможность хорошо делать свою работу. Сейчас же и с тем и с другим у нас катастрофа. Вместо того чтобы выпускать квалифицированных педагогов в массовом количестве, страна закрывает педагогические вузы. За пятилетие реформ высшей школы из 84 педагогических вузов в России осталось 32! Потребность в учителях растет, а педвузы «кошмарят» проверками на эффективность и закрывают как неэффективные, потому что «деньги плохо зарабатывают». А потом им же и говорят о недопустимости погони за абитуриентами-троечниками как источниками финансирования. Наш город все прелести такой политики на себе ощутил особенно остро — Магнитогорский государственный университет, ежегодно дававший не только Магнитке, но и всем соседним районам потоки профессиональных педагогов, был упразднен. Причины этого можно долго обсуждать — системное ли это решение или вуз оказался заложником личных амбиций отдельных людей. Наглядный пример есть с Шадринским педвузом, который тоже внесли в черный список, но ректор вуза уперся насмерть и отстоял свой институт. Но что случилось, то случилось. Сейчас главное, что МаГУ больше нет, в области остался только один единственный педагогический университет, и в результате это нам очень сильно аукнется, когда мы подойдем к 2017 году.
– А что случится в семнадцатом? Революция?
– Нет, просто дети придут учиться в среднюю школу. Звучит не очень страшно, но это обманчивое впечатление. В 2017 году нас накроет первая крупная волна выпускников начальной школы. Мы хорошо знаем, что благодаря политике государства, поддерживающей рождаемость, материнскому капиталу, в первую очередь, в начальной школе произошел небывалый рост числа учащихся. Через три года они пойдут в четвертый класс, и тогда вместо одного-трех учителей в каждом классе понадобится 10-15 учителей. Это значит, что, например, в Челябинской области единовременно потребуется 3,5 тысячи учителей-предметников, воспитателей, классных руководителей. Где их взять? Согласно взглядам некоторых высоких и мелких чиновников, взять можно с улицы, из Китая, из-за границы, с производства. Но что это будут за педагоги, какого качества? Если кто-то думает, что способность учить, воспитывать гарантированно заложена в каждом взрослом человеке, тот дурак! Этому надо учиться. И никакая программа, никакие кратенькие курсы не позволят подготовить учителя! Нужна система педагогического образования.
– Но ведь институт педагогики, который был в составе МаГУ, сохранился, просто перешел в состав соседнего технического университета.
– Отчасти перешел. Но не перешли научно-педагогические школы, они оказались разрушены. Да и состав педагогический разрушается. Оттуда многие уходят, увольняются, говорят: там невозможно работать, не можем найти общий язык, отношение не нравится и много-много другого. Я хорошо отношусь к МГТУ, нормальный университет. Но он не имеет школы педагогической, и при всех достоинствах большинства его преподавателей представление у них о педагогике пренебрежительное — как о второстепенной науке. Конечно, если о городе и горожанах думать и говорить как о рабочем поселке и его населении, то вообще не нужны никакие вузы, достаточно фабрично-заводских школ. Но даже и для них нужны будут преподаватели-мастера!
– Какие еще проблемы вы видите в нашей системе образования?
– Самое очевидное — перегрузка учителей. Нагрузка на учителя сейчас зашкаливает. Сделали вроде бы благое дело, подняли зарплаты до среднего уровня. Но подняли очень забавно — разрешили работать на две ставки. В результате надо пахать чуть ли не круглосуточно, чтобы получить эту среднюю зарплату. В вузах еще смешнее — надо три нагрузки вести за одну зарплату, чтобы уложиться в требования, которые предъявляет государство. Бывший МаГУ уже год воет, переписывая программы. В школах тоже бесконечная писанина. В результате не столько учат, сколько отчитываются за учебу. Им даже некогда работать конкретно с учеником, приходится постоянно возиться с документацией. То отчет, то план, то программа, то квалификационная работа, то еще что-то. На учеников уже просто нет времени.
Второй момент. У нас в школе одна из главных проблем — преимущественно осуществляется обучение, а не воспитание. Тот же президент Владимир Путин сказал — техническое образование это хорошо, Россия должна быть сильной. Но чтобы сохранить Россию как страну, нужно гуманитарное образование, которое без воспитания неосуществимо. Вот буквально его слова, я на днях слушал его доклад. А воспитанием в школе заниматься нет времени, с одной стороны. А с другой — никто же и не готовит сейчас воспитателей. Предметников с грехом пополам найдем, справимся, может быть. Но воспитатель не подготовлен. Я приведу пример из германской школы. Целый класс там вдруг подхватил фашистскую символику — обращение, жесты, значки и так далее. Им это стало интересно, потому что никто ими не занимался за пределами учебы. А тут какой-то коллективный процесс, общность появилась. Как только воспитательная работа уходит из школы, так этот вакуум заполняется неизвестно чем.
– Можно и поближе примеры найти.
– Я про Украину боюсь даже заикаться, больная тема. Но очевидно, что нам из школы никак нельзя уходить. А мы убрали воспитателей. И еще одну проблему назову. Материальное стимулирование деятельности педагогов, к сожалению, зависит не от результатов его профессиональной деятельности, а от количества часов, которые набрал, нахватал, сумел получить, заставили взять. Чем больше у меня часов, тем больше зарплата. А уж что я за этот час детям дам, никого не интересует.
– У меня до сих пор было ощущение, что Челябинская область в плане системы образования на хорошем счету. По крайней мере, в конкурсе «Учитель года» мы все время то победители, то финалисты.
– И школьники наши регулярно олимпиады выигрывают. Челябинская школа Попова — одна из лучших в стране. Лицей при МаГУ, который сейчас стал просто академическим, занял седьмое место в России. Учителей, которые качественно трудятся, имеют наработки, очень много. Все это правда, но это же заслуги прошлых лет. Да, этот уровень сохраняется, но подчеркну — пока сохраняется. И не благодаря, а вопреки действиям руководства! Система образования — инерционная система, она долго способна самовоспроизводиться, поддерживаться. Но раньше или позже любая инерция иссякает, и сейчас она как раз на исходе. Мы бьемся за то, чтобы подхватить эту систему образования, пока еще есть возможность, чтобы она не упала. Мы стоим сейчас на краю пропасти и, если ничего не сделать, то рухнем туда неминуемо. Я верю, что шанс изменить ситуацию еще есть, но это надо делать прямо сейчас.
поддержать проект
Подпишитесь на «Русскую Планету» в Яндекс.Новостях
Яндекс.Новости